Решили мы тут с
vowel,
Eishi и
Anei устроить себе веселю жизнь немного поиграть пара на пару
Раз уж Гонки по ФФ кончились, а
желание пожить в творческом цейтноте не проходит душа по-прежнему просит праздника, мы обменялись заданиями (2 драббла, 2 кинка, одна зарисовка по картинке, и один минифик), и решили каждую неделю исполнять как минимум по одному
В общем, до полуночи время еще осталось, и мы вроде как успеваем
Драббл №1. "Сначала я хотел безоговорочной капитуляции, потом абсолютной любви", Сефирот\Клауд таймлайн где-то после Диссидии 
689 слов
Когда все меняется, он не понимает. Шаг за грань оказывается стертым из памяти и вычеркнутым за ненадобностью. Перед глазами – кровавый туман, сердце бьется в бешеном ритме, и Цуруги ведет его за собой в этом танце, высекая искры из жалящих прикосновений Масамунэ. Ярость вращает небо над головой, и для Клауда нет разницы, какого оно цвета – синего или красного.
Глаза Сефирота светятся по-прежнему, их обманчиво-спокойная зелень заставляет Клауда задыхаться от ненависти. Ее слишком много, чтобы сохранить концентрацию. Меч соскальзывает – его едва не вырывает из руки отдачей, Клауд раскрывается, уже готовый к боли и смерти, но Масамунэ молчит, уступая очередь голосу Сефирота. Слова режут воздух не хуже закаленного лезвия и точнее попадают в цель, сворачиваясь в груди тяжелым пульсирующим комом.
- … ты отрицаешь действительность, - чеканит Сефирот, и мир вокруг вздрагивает, раскалывается эхом и пеплом догорающих облаков. – Твое место рядом со мной!
Клауд перехватывает меч и бросается вперед. Непроизнесенный ответ умирает на языке – его горечь разъедает горло.
- Так стремишься убить меня, снова и снова, - Клауд отбивает слова, но они рассыпаются осколками и летят в лицо. - Ты так поглощен мной, что забываешь обо всем остальном. Кто еще заставит тебя испытать такое сильное чувство?
- Заткнись! – кричит Клауд, не выдерживая. – Это ложь!
Он хочет заставить его замолчать, еще немного, вот, сейчас, и отброшенный ударом Сефирот летит вниз, в алую бездну. Ветер рвет его плащ в клочья, Масамунэ звенит, а Сефирот раздвигает губы в улыбке.
- Ты же чувствуешь это, правда, Клауд? - хрипит он и кладет руку на сердце. – Вот здесь.
- Нет! – кричит Клауд, замахиваясь. – Нет!
Но Сефирот уходит от атаки.
- Что ты чувствовал каждый раз, как убивал меня? – звенит вокруг Клауда. - Боль? Сожаление? Потерю?
- Замолчи!
Голос срывается.
- А может быть, ты умирал вместе со мной? – спрашивает Сефирот, раскидывая руки в воздухе. – Ответь мне, Клауд.
Земля все ближе, еще немного и они оба разобьются, но может быть, это даже лучше. Слова Сефирота отравлены правдой: Клауд не хочет снова проходить через его смерть.
- Нет, - шепчет он. – Нет.
Улыбка Сефирота становится понимающей, почти сочувствующей.
- Ты никогда не думал, что, может быть, моя истинная цель - увидеть тебя разгоряченным, возбужденным, страстным? Таким, каким тебя вижу только я.
Удар о землю жесток, не помогает даже то, что Клауд успевает перевернуться и спружинить ногами, но эта боль, простреливающая по всему телу, ничто перед тем, что творится сейчас в душе.
- Ты лжешь, - выдыхает Клауд и мотает головой.
О чем они говорят, о чем?
Голос Сефирота – как патока, как ядовитая змея. Он опутывает Клауда, давит на грудь, липнет к коже и обволакивает разум. Это обещания, которым не суждено сбыться, реальность, которой нет места ни в одном из миров, и Клауд захлебывается в сладком воздухе, тонет в густой атмосфере планеты, имени которой даже не знает.
- Ты знаешь, что я люблю смотреть на тебя?
Сефирот стоит рядом, и меча в его руке нет. Наверное, Клауд спит, а может быть, он
умер и был проклят, раз его не приняли волны Лайфстрима.
- Нет, - еле слышно отвечает он.
Цуруги неподъемно тяжел, и Клауд в нелепом жесте защиты выбрасывает вперед пустую ладонь. Спустя мгновенье до нее дотрагиваются пальцы Сефирота, и касание полно нежности. Это ненормальный бред, усталость, так похожая на покой, это действительность.
Клауд сходит с ума.
- Если бы сейчас я видел тебя впервые, влюбился бы снова, - произносит Сефирот.
Слышать такое – невыносимо.
- Сначала я хотел безоговорочной капитуляции, потом абсолютной любви, - закрывая глаза, продолжает за него Клауд. – Сейчас я хочу…
В наступившей тишине слышно, как завывает разбивающийся о скалы ветер. Скользящие по плечам руки Сефирота наполняют сердце беспокойством, и Клауд ждет, когда они сомкнутся на шее. Наверное, это произойдет в следующее мгновение - уже сейчас, но Сефирот почему-то медлит.
- Просто быть с тобой.
Поцелуй ранит душу, освобождая тело, и Клауд сам обнимает Сефирота.
Первым.
Они заперты в самом сердце тьмы, поделенной на двоих, и чтобы подняться к свету, нужно уметь летать. Пусть даже на одном крыле… Пусть даже на черном…
- Это неважно, - шепчет Сефирот, накрывая Клауда собой. – Теперь - нет.
Они на дне, в небе над головой ни единой звезды, и Клауд точно проклят, потому что он слушает – и слышит – Сефирота.
И ему хорошо.