14.02.2011 в 20:21
в любом случае, я вступаю
драббл, в серию к стиранию памяти, 414 слов
-Я оставил письмо на столе,-предупреждает Сефирот перед уходом.
Страйф кивает:
-Я буду у лаборатории.
-Почему тебе не подождать здесь?
-Это ещё один вопрос, который ты мне задаёшь раз за разом,-улыбается Клауд, но глаза невесёлые. У него целый список таких фраз, которые Сефирот рано или поздно произносит.
-Тебе так надоело отвечать?
Клауд качает головой.
-На него я не отвечаю. Считай, что у меня такой ритуал-встречать тебя там.
Сефирот долго смотрит, как Клауд ровным крупным почерком пишет письмо домой, иногда останавливаясь, чтобы перечитать последнее предложение.
-Не надо,-негромко просит Клауд.
-Что не надо?
-Извиняться. Ты всегда просишь прощения, перед тем, как уйти. Ну, просил, потом я наловчился тебя опережать.
-Это тоже ритуал?-хмыкает Сефирот.
Без Сефирота комнаты как-то сразу пустеют и обезличиваются. Клауд чувствует себя постаревшим, хранителем этакого музея имени генерала Сефирота-между-пятым-и-шестым-стиранием. Впрочем, это стирание шестое по его счёту, а сколько их ещё было, не посчитанных?
В такие моменты не помешала бы метёлочка, как у библиотекарей. За неимением экзотического инвентаря, Клауд берётся за пылесос. Генеральские апартаменты и так два раза в неделю убирают, но ничем интеллектуальным заниматься сил нет.
Впереди будут странные три дня. Три дня рассказов обо всём, что связывало, историй безделушек на полке, обсуждений заново книг и фильмов-Клауд восстанавливает картину после пожара. Картину, виденную мельком, по смазанным контурам и пылинкам краски. Это страшно: слишком легко ошибиться, нарисовать не то, уничтожить полотно окончательно неумелостью своих рук. Но других нет.
Стол в кабинете пуст, только белый конверт режет глаз.
Вот так просто. Выбросить письмо, забрать зубную щётку и тапочки, выйти в коридор. Дверь щёлкнет и больше не откроется.
С солджерами такое случалось нередко. Директор Лазард мог рассказать лишь о тех отношениях, о которых знал, и в самое личное его не посвящали. Зачем? Если однажды тот, кто близко, решит уйти, то лучше забыть его и не вспоминать. Блестящее решение проблемы.
Конечно, есть общие друзья, но одно дело узнать от них, что был такой-то, спали вы в одной кровати и по утрам вместе пили кофе, а теперь не пьёте, всё нормально, да? И совсем другое-услышать подробности.
Выбросить письмо. Забрать вещи. А потом пойти и кинуться с крыши.
И да, Сефироту сотрут память, то же будет с Заком, а товарищи устроят за него пьянку в каком-то баре да и тоже забудут, без помощи Ходжо. Позитивные перспективы, ухмыляется про себя Клауд и смотрит на часы.
Ещё минут десять-и можно будет идти к лабораториям.
А потом три дня заново влюблять в себя генерала. Самое необыкновенное, самое весёлое, самое нежное на свете занятие.
Поэтому Клауд никогда не выбросит письмо на столе, не соберёт вещи…
1863+12=1875
артеры, жду вас
URL комментариядраббл, в серию к стиранию памяти, 414 слов
-Я оставил письмо на столе,-предупреждает Сефирот перед уходом.
Страйф кивает:
-Я буду у лаборатории.
-Почему тебе не подождать здесь?
-Это ещё один вопрос, который ты мне задаёшь раз за разом,-улыбается Клауд, но глаза невесёлые. У него целый список таких фраз, которые Сефирот рано или поздно произносит.
-Тебе так надоело отвечать?
Клауд качает головой.
-На него я не отвечаю. Считай, что у меня такой ритуал-встречать тебя там.
Сефирот долго смотрит, как Клауд ровным крупным почерком пишет письмо домой, иногда останавливаясь, чтобы перечитать последнее предложение.
-Не надо,-негромко просит Клауд.
-Что не надо?
-Извиняться. Ты всегда просишь прощения, перед тем, как уйти. Ну, просил, потом я наловчился тебя опережать.
-Это тоже ритуал?-хмыкает Сефирот.
Без Сефирота комнаты как-то сразу пустеют и обезличиваются. Клауд чувствует себя постаревшим, хранителем этакого музея имени генерала Сефирота-между-пятым-и-шестым-стиранием. Впрочем, это стирание шестое по его счёту, а сколько их ещё было, не посчитанных?
В такие моменты не помешала бы метёлочка, как у библиотекарей. За неимением экзотического инвентаря, Клауд берётся за пылесос. Генеральские апартаменты и так два раза в неделю убирают, но ничем интеллектуальным заниматься сил нет.
Впереди будут странные три дня. Три дня рассказов обо всём, что связывало, историй безделушек на полке, обсуждений заново книг и фильмов-Клауд восстанавливает картину после пожара. Картину, виденную мельком, по смазанным контурам и пылинкам краски. Это страшно: слишком легко ошибиться, нарисовать не то, уничтожить полотно окончательно неумелостью своих рук. Но других нет.
Стол в кабинете пуст, только белый конверт режет глаз.
Вот так просто. Выбросить письмо, забрать зубную щётку и тапочки, выйти в коридор. Дверь щёлкнет и больше не откроется.
С солджерами такое случалось нередко. Директор Лазард мог рассказать лишь о тех отношениях, о которых знал, и в самое личное его не посвящали. Зачем? Если однажды тот, кто близко, решит уйти, то лучше забыть его и не вспоминать. Блестящее решение проблемы.
Конечно, есть общие друзья, но одно дело узнать от них, что был такой-то, спали вы в одной кровати и по утрам вместе пили кофе, а теперь не пьёте, всё нормально, да? И совсем другое-услышать подробности.
Выбросить письмо. Забрать вещи. А потом пойти и кинуться с крыши.
И да, Сефироту сотрут память, то же будет с Заком, а товарищи устроят за него пьянку в каком-то баре да и тоже забудут, без помощи Ходжо. Позитивные перспективы, ухмыляется про себя Клауд и смотрит на часы.
Ещё минут десять-и можно будет идти к лабораториям.
А потом три дня заново влюблять в себя генерала. Самое необыкновенное, самое весёлое, самое нежное на свете занятие.
Поэтому Клауд никогда не выбросит письмо на столе, не соберёт вещи…
1863+12=1875
артеры, жду вас